Предыдущую часть искать по тэгу "Мой Гондолин"
читать дальше***
Широкие улицы Гондолина были вымощены камнем, а поребрики выложены мрамором, вдоль них стояли прекрасные дома, скорее походившие на дворцы. Множество стройных и дивных башен из белого мрамора, украшенных чудесной резьбой, вздымалось к небу. Они прошли площадь, сплошь заполненную серебряными и каменными фонтанами и высокими деревьями, средь ветвей которых раздавался дивный щебет не менее дивных птиц.
Но самым великолепным строением в городе был дворец короля, а башня, что опиралась на могучую колоннаду, была высочайшей в городе. Перед вратами чертогов Тургона играли сияющие фонтаны, взмывающие в воздух на высоту двадцать и семь фатомов и обрушивающиеся вниз поющим хрустальным дождем; в их струях днем дробились солнечные лучи, по ночам же волшебно трепетал лунный свет. Птицы, что гнездились там, были белее снега, а их голоса – слаще любой колыбельной.
Стражники отворили врата и посланцы с хранителями врат ступили на тропу, что вела к королевской башне. Надо сказать, что тропинка эта вела через удивительный сад Тургона, в котором росли диковинные деревья и чувствовался сладостный аромат цветов, что никогда не увядали. Со стороны деревьев раздавалось нежное пение ночных птиц, которое так будоражило сердце Туора. Так сын Хуора был приведен к Королевской башне и у ее дверей узрел он точные копии Древ Валинора, которые с эльфийским мастерством сотворил сам Тургон. То древо, что было создано из золота именовалось Глингал, древо же, цветы которого были сделаны из серебра, звалось Бельтиль. Но они были подобны тем, что росли в Валиноре, не только своим видом, они хранили и источали свет, серебряный и золотой, заполнявший все пути города. Этот свет особенно был заметен темной ночью, когда Анар уходил за горизонт, а Итиль не появлялся на небе. Посему Тургон и его народ жили в блаженстве большем, чем кто-либо к Востоку от Моря.
Тургон вышел поприветствовать посланника Ульмо; и на верхней ступени лестницы, ведущий в чертоги, Туор увидел сына Финголфина, короля сокрытого града, самого высокого среди Детей Мира, не считая Тингола. Тургон был в светлых одеждах с бело-золотым мечом в ножнах из моржовой кости. Воистину велико было благоговение Туора перед Тургоном, ибо в то время владыки Нолдор были величественнее всех, кто жил в Эндорэ, кроме лишь Мелиан из Дориата. Доселе не приходилось Туору видеть столь благородного и гордого лика, столь высокого правителя и короля. Темными были волосы Тургона, серыми словно море глаза, ярким и пронзительным взгляд – то был отличие всех Эльдар, что когда-либо жили в Валиноре, и оттого Синдар называли их Лэхинд, пламенноглазые.
Первым подошел к Тургону Воронвэ. Тургон же рек:
- Здравствуй Воронвэ, сын Аранвэ. Я рад снова видеть тебя в своем граде. Что же заставило тебя вернуться? Выполнил ли ты мое поручение?
- Увы, о владыка, не смог я выполнить твоего веления, корабль мой разметало, а всех моих спутников поглотило Море. Лишь милостью Владыки Вод могу я ныне предстать перед тобой. Взамен он поручил мне проводить сюда его посланника.
- И с этим ты справился, невзирая на все опасности Средиземья. За это с почестями будешь принят ты в своем доме.
И Тургон, до этого долго глядевший на сына Аранвэ, перевел взгляд на Туора и промолвил:
- Приветствую тебя, о сын Хуора. Знавал я твоего отца, был он человеком великой доблести и благородства. Ты же, я вижу, мало чем отличаешься от своего родителя и вырос мужем могучим и смелым. Мало кому из смертных дано пройти такой сложный путь. Добро пожаловать в Гондолин на Амон Гварэт! Войди же теперь в мои чертоги, ибо столь важные дела не могут быть рассмотрены на пороге.
Повернувшись, Тургон последовал внутрь чертогов, и все, кто должен был присутствовать на совете, отправились за ним. Туор был поражен нежданной учтивостью короля и великолепием дворца.
Так пришли они в тронный зал. Перед ними расстилалось огромное помещение, потолок которого опирался на могучие колонны, слева и справа от которых располагались стрельчатые окна. Колонны были выполнены из желтого мрамора и украшены изумительными рисунками, на которых были запечатлены чудеса и красоты Валинора. На стенах красовались многоцветные гобелены, повествующие об истории Гондолина, и деяниях Валар, и тех событиях, что произошли в Арде с начала ее существования. Но особой красотой отличались те шпалеры, которые были вытканы Идрилью. Она, обладая редким даром предвидения, порой изображала странные события – смутные тени того, что еще грядет. В глубине зала, отделенный несколькими ступенями, стоял огромный трон, выполненный из цельного куска мрамора и украшенный топазами, аметистами и янтарем, что собирали у берегов Фаласа. На нем восседал гордый сын Финголфина, ныне Верховный Король Нолдор, по правую руку от которого стоял Маэглин, сын Арэдель, по левую же сидела дочь короля, Идриль. В зале также собрались многие из мудрейших советников Тургона, и не последней среди них была дочь Эленвэ.
- Слушаю же тебя, о Туор, сын Хуора. Что Владыка Вод поручил передать мне?
Оправившись от изумления, Туор начал говорить; плащ Ульмо исчез, растворившись в воздухе, и Тургон увидел доспехи, что некогда оставил в Виньямаре.
- О, Тургон, - молвил Туор, - близятся великие события. Власть Мелькора все шире распространяется по равнинам, лесам и горам Белерианда. Могущества твоих соплеменников не хватило, дабы остановить черный поток; во многом это связано с той разобщенностью, что после Нирнаэт присуща всем народам, и в том проявляется проклятие за Резню в Гавани Лебедей. Ныне близок к свершению Приговор Валар и погибнет все то, что было сотворено Нолдор за долгие годы. Посему говорю тебе: покинь стены своего города, о владыка сокрытого королевства, ибо Мелькор неустанно тщится обнаружить и сокрушить тебя. Пока позволяет время, ты должен собрать весь свой народ и тайно спуститься по Сириону к Морю - там следует поселиться тебе, принимая всех бегущих от Тьмы Севера. Под защитой той земли и благодаря искусству народа корабелов вы сможете строить корабли и отправлять посланцев на Запад. Лишь с помощью, что прибудет из-за Моря, можно повергнуть Черный Трон и освободить земли Белерианда. Тогда Валар даруют вам прощение и проклятие потеряет свою силу.
Многие внимавшие Туору не верили, что это и вправду говорит смертный, ибо его устами в тот час вещал Ульмо, Владыка Вод.
Тургон же ответил:
- Поистине скорбные вести принес ты, Туор. Но не твоя в том вина, мне же необходимо время, чтобы все это обдумать. Поэтому пусть останутся главы Домов Гондолина и дочь моя Идриль, остальные же пока могут идти. Приготовьте для Туора и Воронвэ покои во дворце и принесите им еды и вина; не пройдет и суток, когда вы узнаете мое решение.
Туор все не мог отвести взгляда от дочери Тургона, ибо доселе не приходилось ему видеть столь прекрасной и величественной девы. Была высока она и статна, как королева, с ясными голубыми глазами и светлой кожей, волосы ее блистали златом Лаурэлин до прихода Мелькора. Прежде Туор почти не видел женщин, ибо народ Аннаэля, среди которого и вырос сын Хуора, после Нирнаэт отослал большинство своих женщин и детей на юг, к Гаваням Кирдана. А те дочери эдайн, которых он видел, были изморены непосильным трудом и вызвали у него лишь жалость. Женщины истерлингов же не были особо привлекательны, да к тому же отличались надменностью и грубостью и относились к Туору как к скоту; и ни одна из них не могла сравниться даже с девой из эдайн, не говоря уже о принцессах эльфов.
читать дальше***
Широкие улицы Гондолина были вымощены камнем, а поребрики выложены мрамором, вдоль них стояли прекрасные дома, скорее походившие на дворцы. Множество стройных и дивных башен из белого мрамора, украшенных чудесной резьбой, вздымалось к небу. Они прошли площадь, сплошь заполненную серебряными и каменными фонтанами и высокими деревьями, средь ветвей которых раздавался дивный щебет не менее дивных птиц.
Но самым великолепным строением в городе был дворец короля, а башня, что опиралась на могучую колоннаду, была высочайшей в городе. Перед вратами чертогов Тургона играли сияющие фонтаны, взмывающие в воздух на высоту двадцать и семь фатомов и обрушивающиеся вниз поющим хрустальным дождем; в их струях днем дробились солнечные лучи, по ночам же волшебно трепетал лунный свет. Птицы, что гнездились там, были белее снега, а их голоса – слаще любой колыбельной.
Стражники отворили врата и посланцы с хранителями врат ступили на тропу, что вела к королевской башне. Надо сказать, что тропинка эта вела через удивительный сад Тургона, в котором росли диковинные деревья и чувствовался сладостный аромат цветов, что никогда не увядали. Со стороны деревьев раздавалось нежное пение ночных птиц, которое так будоражило сердце Туора. Так сын Хуора был приведен к Королевской башне и у ее дверей узрел он точные копии Древ Валинора, которые с эльфийским мастерством сотворил сам Тургон. То древо, что было создано из золота именовалось Глингал, древо же, цветы которого были сделаны из серебра, звалось Бельтиль. Но они были подобны тем, что росли в Валиноре, не только своим видом, они хранили и источали свет, серебряный и золотой, заполнявший все пути города. Этот свет особенно был заметен темной ночью, когда Анар уходил за горизонт, а Итиль не появлялся на небе. Посему Тургон и его народ жили в блаженстве большем, чем кто-либо к Востоку от Моря.
Тургон вышел поприветствовать посланника Ульмо; и на верхней ступени лестницы, ведущий в чертоги, Туор увидел сына Финголфина, короля сокрытого града, самого высокого среди Детей Мира, не считая Тингола. Тургон был в светлых одеждах с бело-золотым мечом в ножнах из моржовой кости. Воистину велико было благоговение Туора перед Тургоном, ибо в то время владыки Нолдор были величественнее всех, кто жил в Эндорэ, кроме лишь Мелиан из Дориата. Доселе не приходилось Туору видеть столь благородного и гордого лика, столь высокого правителя и короля. Темными были волосы Тургона, серыми словно море глаза, ярким и пронзительным взгляд – то был отличие всех Эльдар, что когда-либо жили в Валиноре, и оттого Синдар называли их Лэхинд, пламенноглазые.
Первым подошел к Тургону Воронвэ. Тургон же рек:
- Здравствуй Воронвэ, сын Аранвэ. Я рад снова видеть тебя в своем граде. Что же заставило тебя вернуться? Выполнил ли ты мое поручение?
- Увы, о владыка, не смог я выполнить твоего веления, корабль мой разметало, а всех моих спутников поглотило Море. Лишь милостью Владыки Вод могу я ныне предстать перед тобой. Взамен он поручил мне проводить сюда его посланника.
- И с этим ты справился, невзирая на все опасности Средиземья. За это с почестями будешь принят ты в своем доме.
И Тургон, до этого долго глядевший на сына Аранвэ, перевел взгляд на Туора и промолвил:
- Приветствую тебя, о сын Хуора. Знавал я твоего отца, был он человеком великой доблести и благородства. Ты же, я вижу, мало чем отличаешься от своего родителя и вырос мужем могучим и смелым. Мало кому из смертных дано пройти такой сложный путь. Добро пожаловать в Гондолин на Амон Гварэт! Войди же теперь в мои чертоги, ибо столь важные дела не могут быть рассмотрены на пороге.
Повернувшись, Тургон последовал внутрь чертогов, и все, кто должен был присутствовать на совете, отправились за ним. Туор был поражен нежданной учтивостью короля и великолепием дворца.
Так пришли они в тронный зал. Перед ними расстилалось огромное помещение, потолок которого опирался на могучие колонны, слева и справа от которых располагались стрельчатые окна. Колонны были выполнены из желтого мрамора и украшены изумительными рисунками, на которых были запечатлены чудеса и красоты Валинора. На стенах красовались многоцветные гобелены, повествующие об истории Гондолина, и деяниях Валар, и тех событиях, что произошли в Арде с начала ее существования. Но особой красотой отличались те шпалеры, которые были вытканы Идрилью. Она, обладая редким даром предвидения, порой изображала странные события – смутные тени того, что еще грядет. В глубине зала, отделенный несколькими ступенями, стоял огромный трон, выполненный из цельного куска мрамора и украшенный топазами, аметистами и янтарем, что собирали у берегов Фаласа. На нем восседал гордый сын Финголфина, ныне Верховный Король Нолдор, по правую руку от которого стоял Маэглин, сын Арэдель, по левую же сидела дочь короля, Идриль. В зале также собрались многие из мудрейших советников Тургона, и не последней среди них была дочь Эленвэ.
- Слушаю же тебя, о Туор, сын Хуора. Что Владыка Вод поручил передать мне?
Оправившись от изумления, Туор начал говорить; плащ Ульмо исчез, растворившись в воздухе, и Тургон увидел доспехи, что некогда оставил в Виньямаре.
- О, Тургон, - молвил Туор, - близятся великие события. Власть Мелькора все шире распространяется по равнинам, лесам и горам Белерианда. Могущества твоих соплеменников не хватило, дабы остановить черный поток; во многом это связано с той разобщенностью, что после Нирнаэт присуща всем народам, и в том проявляется проклятие за Резню в Гавани Лебедей. Ныне близок к свершению Приговор Валар и погибнет все то, что было сотворено Нолдор за долгие годы. Посему говорю тебе: покинь стены своего города, о владыка сокрытого королевства, ибо Мелькор неустанно тщится обнаружить и сокрушить тебя. Пока позволяет время, ты должен собрать весь свой народ и тайно спуститься по Сириону к Морю - там следует поселиться тебе, принимая всех бегущих от Тьмы Севера. Под защитой той земли и благодаря искусству народа корабелов вы сможете строить корабли и отправлять посланцев на Запад. Лишь с помощью, что прибудет из-за Моря, можно повергнуть Черный Трон и освободить земли Белерианда. Тогда Валар даруют вам прощение и проклятие потеряет свою силу.
Многие внимавшие Туору не верили, что это и вправду говорит смертный, ибо его устами в тот час вещал Ульмо, Владыка Вод.
Тургон же ответил:
- Поистине скорбные вести принес ты, Туор. Но не твоя в том вина, мне же необходимо время, чтобы все это обдумать. Поэтому пусть останутся главы Домов Гондолина и дочь моя Идриль, остальные же пока могут идти. Приготовьте для Туора и Воронвэ покои во дворце и принесите им еды и вина; не пройдет и суток, когда вы узнаете мое решение.
Туор все не мог отвести взгляда от дочери Тургона, ибо доселе не приходилось ему видеть столь прекрасной и величественной девы. Была высока она и статна, как королева, с ясными голубыми глазами и светлой кожей, волосы ее блистали златом Лаурэлин до прихода Мелькора. Прежде Туор почти не видел женщин, ибо народ Аннаэля, среди которого и вырос сын Хуора, после Нирнаэт отослал большинство своих женщин и детей на юг, к Гаваням Кирдана. А те дочери эдайн, которых он видел, были изморены непосильным трудом и вызвали у него лишь жалость. Женщины истерлингов же не были особо привлекательны, да к тому же отличались надменностью и грубостью и относились к Туору как к скоту; и ни одна из них не могла сравниться даже с девой из эдайн, не говоря уже о принцессах эльфов.
@темы: Мой Гондолин