Обновление. Подглава 1 "Хронология написания". Внизу под катом есть ссылка на самиздат, если тут неудобно читать.
читать дальше(i) Хронология написания
«В норе в земле»
Эта история известна из того, как однажды Толкин, проверяя экзаменационные работы студентов, наткнулся на чистый лист в сборнике работ и без всякого замысла написал «в норе в земле жил хоббит». Этот клочок бумаги ныне утерян и то, что осталось от самого раннего черновика, не датировано, но Толкин рассказывал о важных событиях несколько раз в интервью и письмах; собирая все зацепки из этих воспоминаний вместе, мы можем с относительной определенностью составить хронологию написания повести.
[479]
Оден
«Все, что я помню насчет того, откуда пошел «Хоббит», — я сидел, проверяя школьные экзаменационные работы, во власти непреходящей усталости этого ежегодного труда, каковой ложится на плечи безденежных многодетных преподавателей. На чистом листке я нацарапал: «В земляной норе жил себе хоббит». Почему — я сам не знал; не знаю и сейчас. Долгое время я ничего по этому поводу не предпринимал, и за несколько лет продвинулся не дальше того, что начертил карту Трора. А в начале тридцатых все это стало «Хоббитом». (пер. С.Лихачевой)
– письмо от 7 июня 1955 к У.Х.Одену
«Письма Дж.Р.Р.Толкина», стр. 215
Харшо
Два … английских мальчика … спросили мистера Толкина о том, как случилось, что он написал «Хоббита». Он ответил, что однажды он был в середине проверки 286 экзаменационных работ, когда внезапно перевернул одну из бумаг и написал: «На краю своей норы стоял хоббит». Когда он позднее пытался лишь обдумать, кем и чем этот хоббит был, развилась его удивительная история.
– прибл. сентябрь 1956 г.; Рут Харшо
«Когда Фестиваль Книг отправился в Европу»,
АБО*, февраль 1957 г., стр. 120.
* - возможно, Американское Библиотечное Объединение (ALA – American Library Association). (прим. пер.)
BBC ТВ
Фактическое начало, хотя это и не действительное начало, но фактическая точка воспламенения интереса, я отчетливо помню. Я до сих пор могу видеть угол моего дома №20 на Нортмур-Роуд, где это случилось. У меня была там огромная кипа экзаменационных работ. Проверка школьных экзаменов в замирающее летнее время это очень трудоемкое и, к сожалению, скучное занятие. И я помню, что поднимаю работу и в самом деле обнаруживаю – я почти поставил высший балл за нее; высшие пять баллов, вообще говоря – одна страница этой особой работы оставлена незаполненной. Великолепно! Не придется читать. Так что я быстро и небрежно написал на ней, не могу понять почему, – «В норе в земле жил хоббит».
– Толкин в Оксфорде, BBC Телевидение, 1968 г.
[480]
Плиммеры
Все это началось, когда я проверял экзаменационные работы, чтобы заработать немного дополнительных денег. Это было мучительно. Одна из трагедий профессора, которому мало платят, в том, что он вынужден выполнять черную работу. Он, как ожидают, поддержит определенные позиции и отправит своих детей в хорошие колледжи. Итак, однажды я дошел до чистой страницы в сборнике экзаменационных работ и быстро написал на ней: «В норе в земле жил хоббит». Больше ничего я не знал о существах , подобных этому, и это было годами прежде, чем история разрослась. Я не знаю, откуда пришло это слово. Вы не можете подковырнуть свой разум. Возможно, оно было связано с Бэббиттом Синклера Льюиса.2 Конечно, не кролик, как думают некоторые люди. У Бэббитта есть та же самая мещанская самодовольность, что и у хоббитов. Его мир – такое же ограниченное пространство.
— «Человек, который понимает хоббитов»,
Шарлотт и Денис Плиммеры, начало 1967 г.;
Журнал Дэйли Телеграф, 22 марта 1968 г., стр. 31-32.
Карпентер
Я не уверен, но думаю, что «Неожиданная Вечеринка» (первая глава) была спешно написана до 1935 г., но определенно после 1930 г., когда я переехал в 20-й дом улицы Нортмур-Роуд.
— не датировано; цитируется в Хэмфри Карпентер,
«Толкин: Биография», стр. 177.
Из этих отрывков видно, что Толкин не помнил точную дату, однако сохранил ясные визуальные воспоминания той сцены. Выясняются два определенных факта: это было в летнее время и происходило в его кабинете в 20-м доме на Нортмур-Роуд. Из этого мы можем установить, что это событие произошло не ранее лета 1930 г., так как в начале этого года семья Толкина переехала в 20-й дом из соседнего 22-го дома на Нортмур-Роуд (Карпентер, стр. 113; Кристофер Толкин, Предисловие к пятидесятому юбилейному изданию «Хоббита» [1987 г.], стр. vi).3
Против такого датирования возражает Майкл Толкин (1920-1983), второй сын автора, который в своих неопубликованных мемуарах заявляет, что отчетливо помнит, как его отец стоял спиной к огню в своем кабинете в 22-м доме на Нортмур-Роуд и говорил, что собирается начать рассказывать своим сыновьям «длинную историю о маленьком существе с покрытыми мехом ногами» и спросил нас, как его следует назвать, — и, отвечая самому себе, промолвил: «Я думаю, что мы назовем его ‘хоббит’» (цитируется по
[481]
Предисловию Кристофера Толкина, стр. vi). Отец Джон Толкин, старший сын (1917-2003), был столь же уверен, что история началась до переезда из 22-го дома в 20-й по Нортмур-Роуд: «Первые истоки «Хоббита» берут начало в 22 доме по Нортмур-Роуд; в кабинете моего отца, который находился слева от парадной двери, если смотреть на дом. Я отчетливо помню паркетный пол, половики и т.д… В 20-м доме на Нортмур-Роуд, куда мы переехали в начале 1930 г., семейные чтения были не для всех. Мне было двенадцать с хвостиком, и я думаю, что мог читать сам! Комната с ее многочисленными книжным полками не способствовала этому. Насколько я помню, чтения всегда происходили в кабинете… Хоббит начался с пары или около того глав, к которым, если бы нам посчастливилось, на следующее Рождество добавилась бы пара или более глав … Я пошел в школу-интернат в сентябре 1931 г. и затем, хотя я был очень близко к семье, все виды историй, которые я не могу датировать, могли быть рассказаны».4 Карпентер в 1976 г. замечает, что Майкл и Джон Толкины «не уверены, что отец читал им именно написанный текст, — это вполне могли быть какие-то импровизированные истории, которые потом вошли в ‘Хоббита’» (пер. А.Хромовой; Карпентер, стр. 177).
В поддержку утверждения о более раннем происхождении книги в своей речи как почетного гостя на Ежегодном Обеде Толкиновского Общества в мае 1977 г. Майкл описал истории, которые он, его братья и сестра написали в подражание «Хоббиту».5 Майкл рассказал, что эти истории были населены такими персонажами как Филпот Баггинс (Philpot Buggins), Оллум гигантская лягушка, малые (хоббиты), вонючки (волки), гномы Рори, Бори, Гори, Биффер, Трэшер, Гэшер, Битер, Бомбер, Ламмер, Троу-ин (главный гном) и юные Блоу-ин и Гоу-ин; Альберт Болджер тролль, джошеры, снарги и волшебники Кимпу, Мандегар и Скэндальф Играющий-на-Бобах. Майкл датировал свой собственный вклад в семейный апокрифы 1929 г., когда ему было девять лет отроду (Майкл Толкин, речь от мая 1977 г.; см. также Кристофер Толкин, Предисловие, стр. vi), и поэтому доказывал, что ‘Хоббит’ должен был быть начать в это время.
В тоже время, вполне вероятно, что многие элементы, введенные в «Хоббита», происходили от семейных преданий, предшествовавших ему(см., например, мой комментарий после главы VII), и на «Хоббита» несомненно влияли другие истории, которые Толкин читал своим детям в «Зимние Чтения» (которые, несмотря на комментарий Джона, продолжались по крайней мере до 1937 г.6, а возможно и дальше), рассказ Майкла предоставляет свидетельства того, что истории, которые он описывает, возможно, не предшествовали фактическому написанию книги; слишком многие из имен это пародии на формы, которые появились лишь на поздней стадии. Например, имена «Скэндальф Волшебник» и «Троу-ин Главный Гном» явно подражают Гэндальфу и Торину – однако первые две трети истории волшебник звался Бладортин,
[482]
а главный гном в более чем половине ее – Гэндальфом, не Торином; кажется, эти два персонажа не получили своих ныне привычных имен приблизительно до 1932 г. Более того, сам Толкин абсолютно четко стоял на том, что слово «хоббит» он придумал спонтанно в момент его написания – т.е. это слово появилось в написанном тексте.
Самое специфическое доказательство может быть почерпнуто из комментария Толкина, написанного на тексте для суперобложки для «Хоббита» и посланного к своему издателю вместе с письмо, датированным 31 августа 1937 г., в котором он заметил, что «Мой старший мальчик прослушал сериал в тринадцать лет. Младшим было неинтересно: они дорастали до него по очереди» (пер. С.Лихачевой; «Письма», стр. 21). Так как Джон Толкин родился 6 ноября 1917 г., события, о которых Толкин вспоминает здесь, не могли иметь место до конца 1930 г.; более того, Толкин отмечает, что «младшим» (Майкл родился 22 октября 1920 г. и Кристофер 21 ноября 1924 г., и таким образом летом 1930 г. им было соответственно девять и пять лет, в то время как Присцилла была еще младенцем, родившись в 1929 г.) в то время выказывали малый интерес. Рассказ Майкла содержит не только несоответствия, но и прямо противоречит рукописи и тому, что писал его отец во время публикации книги и годами позже. Учитывая эти факты, мы должны чувствовать себя полностью оправданными, принимая слова автора, которые были записаны ближе к событию, а не детские воспоминания того, кто был среди первых слушателей, о том, что произошло 45-50 лет назад.
Если мы допускаем, что начальная дата не ранее лета 1930 г., есть ли иные свидетельства, которые помогут нам на столь ограниченном поле? Да, такие есть, в форме писем и заметок, написанных К.С.Льюисом, Стэнли Анвином, Кристофером Толкином и самим Толкином. В начале 1933 г. Льюис написал следующие строки своему старому другу Артуру Гривсу:
«С начала семестра мне посчастливилось прочесть детскую повесть, которую написал Толкин. Я вам уже говорил о нём: если б судьбе было угодно, он идеально вписался бы третьим в нашу с вами дружбу минувших дней, ибо он также вырос на У. Моррисе и Джордже Макдональде. Сверхъестественное ощущение от его сказки — это именно то, что нам с вами обоим так хотелось бы написать (или прочитать) в 1916-м: он словно бы не сочиняет, а просто описывает тот самый мир, в который все мы трое вхожи. Хороша ли она на самом деле — это, конечно, уже другой вопрос, как и то, понравится ли она современным детям» (пер. Анны Блейз).
— письмо от 4 февраля 1933 г. от К.С.Льюиса к Артуру Гривсу;
«Они стоят вместе: Письма К.С.Льюиса к Артуру Гривсу»,
изд. Уолтера Хупера [1979], стр. 449.
[483]
«Семестр» Льюиса относится к весне, или Хилари, полугодию в Оксфорде, который традиционно начинается в День Св. Хилари (13 января) или около того. Два момента в письме Льюиса, которые особенно выделяются, — то, что он ссылается на повесть Толкина, как на только что написанную, и что он критикует конец истории, как не отвечающий остальной части. Из этого мы можем заключить, что Толкин, по-видимому, завершил написание в рождественский перерыв (т.е. в декабре 1932 – январе 1933 гг.) и, как то было в его привычке, передал повесть своим друзьям для критики и немедленного разбора. Кроме того, то, что Льюис читал, было завершенной историей, не крупным фрагментом из одной из недостающих последних глав – конечно, он не только прокомментировал бы врученную ему повесть, которая прерывается в наиболее драматический момент, но он определенно выбирает ту часть повести для критики.
Эта интерпретация событий получает дополнительную поддержку от другого источника, Писем Рождественского Деда, который был написан примерно в то же время. Каждый год дети Толкина получали личное письмо от Рождественского Деда (английского Санта Клауса), в котором описывались все приключения Рождественского Деда и его товарища, Северно-Полярного Медведя, произошедшие с момента последнего письма. Большинство из этих приключений связано с различными бедами, которые мешали Рождественскому Деду отослать подарки всем детям, просивших их (например, падение Северно-Полярного Медведя с лестницы на груду упакованных подарков, приведшее к перепутыванию ярлычков, и тому подобное), но письма 1932 и 1933 гг. представляют значительное изменение в характере. В них мир Рождественского Деда и его друзей внезапно становится очень похожим на мир «Хоббита» с добавлением гоблинов в серию писем вплоть до деталей, таких как персонажи, потерявшиеся в пещерах гоблинов и спасенные древним и волшебным медведем, но окруженные ордами гоблинов – которых они победили благодаря объединению магии Рождественского Деда, боевой отваге большого медведя и помощи эльфийских союзников, Красных Номов. К тому же, на поразительном рисунке Рождественского Деда, где изображены Пещерный Медведь и тощий Северно-Полярный Медведь, исследующие пещеры гоблинов, который сопровождает письмо 1932 г. (Иллюстрация VI [верхняя левая]), мы можем видеть миниатюрных Голлума и Смауга: Смауг появляется на стене первого прохода направо, в то время как Голлума можно заметить заглядывающим за угол в том же самом проходе, рядом с рисунком мамонта (См. Иллюстрация VI [детали]). По крайней мере четыре гоблина прячутся в проходах слева, тогда как средняя колонна изображает гоблинов на драсилах (drasils), аналогах гоблинских волчьих всадников, появляющихся в Битве Пяти Армий.
Присутствие Пещерного Медведя, эльфов и колдуна7 в сражении с гоблинами доказывает, что последние главы были в разработке в то время, когда было написано это письмо, а не, как предполагает Карпентер, были дописаны незадолго до представления книги в «Аллен энд Анвин». Карпентер полагал, что
[484]
«…вскоре после того, как была описана гибель дракона, Толкин забросил сказку.
Или, точнее, он перестал ее записывать. Для детей он придумал на ходу какой-то финал, но, как выразился Кристофер Толкин, «последние главы были лишь в набросках и даже не напечатаны на машинке». Более того, они даже и написаны-то не были. Машинописный текст почти оконченной сказки, перепечатанный на «Хаммонде» аккуратным мелким шрифтом, со стихами, набранными курсивом, Толкин время от времени показывал избранным друзьям, вместе с картами (и, возможно, тогда уже существовавшими несколькими иллюстрациями). Однако же по большей части сказка почти не покидала стен кабинета Толкина. Конца недоставало; и, судя по всему, ей так и суждено было прозябать незавершенной. Мальчики подросли и уже больше не требовали устраивать «зимние чтения», так что доделывать «Хоббита» было ни к чему». (пер. А.Хромовой)
– Карпентер, стр. 179-180.
К несчастью, это не будет сделано. Разумеется, в написании была пауза – фактически несколько пауз; см. «Примечание к Тексту» ниже. Но не существует свидетельств, что история была заброшена в незаконченном состоянии, а подтверждений обратному достаточно. Один из примечательных фактов тот, что ни один из тех, кому рукопись была предоставлена для чтения до ее публикации8, никак не прокомментировал то, что история не завершена – само по себе это удивительно, если верить Карпентеру, что последняя четверть книги отсутствовала. Рассказ Карпентера далее наводит тень на плетень, утверждая, что «к концу 1932 года, когда ее показали Льюису, уже совершенно точно существовал готовый машинописный текст (в котором не хватало только последних глав)» (пер. А.Хромовой; Карпентер, стр. 177); фактически, как мы видели, Льюис не только читает, но и определенно критикует заключительную часть. Кроме того, письмо Льюиса проясняет то, что Льюис не читал повесть Толкина во время Рождественского перерыва – в абзаце, предшествующем уже процитированному, он говорит своему другу: «Что касается чтения, то Локхарта [т.е. «Жизнь Сэра Вальтера Скотта» Джона Г.Локхарта] я читаю все кан[икулы], и я по-прежнему на 8-й книге» (Они стоят вместе, стр. 448); следующий параграф вводит новый предмет обсуждения прочитанного – «Поскольку семестр начался» – т.е. «Хоббита».
Больше доказательств появляется в письме тринадцатилетнего Кристофера Толкина к Рождественскому Деду в декабре 1937 г., немного позже публикации книги, где он говорит:
«Он [Дж.Р.Р.Т.] написал его давным-давно и прочитал Джону, Майклу и мне в наши зимние «чтения» вечером после чая; но заключительные главы были скорее приблизительно описаны и вообще не напечатаны; он закончил повесть примерно год назад…»
– цитируется по Предисловию Кристофера Толкина, стр. vii.
[485]
В то время как Карпентер, очевидно, трактует это как то, что заключительные главы не были написаны вообще, но существовали только в торопливом плане (который я назвал План Примечаний B и C), я предлагаю понимать замечания юного Кристофера дословно, и под «приблизительно описаны» он подразумевал, что заключение книги существовало только в форме написанной его отцом рукописи, не машинописи; тогда «примерно год назад» (фактически – осень 1936 г.) Толкин вернулся к тексту и наконец напечатал заключительную часть, чтобы представить ее издателю. Две дополнительных порции доказательств периода непосредственно после публикации книги помогают нам закончить нашу хронологию. В заметке, сделанной после встречи с Толкином в среду 27 октября 1937 г., на которой обсуждалось возможное продолжение успеха «Хоббита»,9 Анвин мимоходом отметил, что «Он упоминал о том, что написание «ХОББИТа» заняло у него 2 или 3 года, потому что он работает очень медленно». Эта деталь вполне совпадает с датами из других наших свидетельств – т.е., что история была начата летом 1930 г. и завершена в начале января 1933 г., за срок в два с половиной года от первого вдохновения до заключительной главы. Наконец, письмо в английскую газету «Обсервер», которое было ответом на вопрос, появляющийся в письме от 16 января 1938 г., об источниках книги, Толкин завершил следующим поддразниванием:
«И наконец, представляю будущему исследователю небольшую проблемку. Повесть сочинялась с двумя перерывами, каждый длиной приблизительно в год: угадайте, в каких местах работа приостанавливалась? Впрочем, наверняка это обнаружится в любом случае». (пер. С.А.Лихачевой)
– Дж.Р.Р.Толкин, письмо в «Обсервер», напечатанное в воскресенье 20 февраля 1938 г.; см. Приложение II.
Если, как Толкин сказал Анвину, повесть заняла «два или три года», но, как он отметил в письме в «Обсервер», в этот период были два перерыва примерно по году каждый, тогда фактическое написание книги происходило во время нескольких коротких, сильных вспышек – в сущности во время каникул между семестрами – которые я в этой книге называю Первая Фаза, Вторая Фаза и Третья Фаза. Действительно, такова была характерная черта Толкина, как то видно при внимательном прочтении писем и томов «Истории Средиземья», связанных с рукописями «Властелина Колец»; см. ниже «Примечание к Тексту» для больших сведений о фактическом написании книги.
По-прежнему остается нерешенным один трудный вопрос: почему Толкин сказал Одену (в 1955 г.) и Плиммерам (в 1967 г.), что между написанием первой главы (Первая Фаза) и концом книги был промежуток в несколько лет, когда его заявление Анвину
[486]
и письмо в «Обсервер» ясно показывают, что перерыв фактически мог продолжаться не более чем один год? Я думаю ответ лежит в склонности Толкина преувеличивать промежуток времени и даты событий; когда событие отдаляется, он часто назначает ему все более раннюю дату. Главный и непривычно хорошо задокументированный пример – короткая повесть «Лист Ниггля». В марте 1945 г. Толкин написал Стэнли Анвину: «…я проснулся (более двух лет назад) — и в голове моей эта странная вещица была практически готова. Мне понадобилось только несколько часов на то, чтобы перенести ее на бумагу — а потом переписать набело» (пер. С.Лихачевой; Дж.Р.Р.Т. Стэнли Анвину, письмо от примерно 18 марта 1945 г.; «Письма», стр. 113). Поэтому повесть была написана в начале 1943 г. или в конце 1942 г.; Толкин представил ее в Дублин Ревью 12 октября 1944 г. {«Письма», стр. 97; на стр. 348 «Описательной Библиографии» Хэммонда отмечается, что редактор написал Толкину прошение о представлении 6 сентября}, и она издается в январе 1945 г. Двенадцатью годами позже в письме от 24 июня 1957 г. к Кэролайн Уитман Эверетт {«Письма», стр. 257} Толкин рассказывает почти такую же историю:
«Из других коротких повестей я опубликовал всего одну: «Лист работы Ниггля». Не придумываются они у меня. А вот «Лист работы Ниггля» придумался — мгновенно и почти законченным. И записал я его буквально за один присест, практически в том виде, в каком он существует сейчас. Теперь, глядя на него со стороны, я бы сказал, что, в придачу к моей любви к деревьям (первоначально повесть называлась «Дерево»), он возник из моей поглощенности «Властелином Колец», из сознания, что книга будет отделана до мельчайших подробностей — или вообще останется незаконченной; и из страха (почти уверенности), что вероятнее — «вообще нет». Разразившаяся война омрачила все перспективы. Но такого рода анализ никогда не содержит в себе исчерпывающего объяснения даже самой что ни на есть коротенькой повести». (пер. С.Лихачевой)
Однако к 1962 г. Толкин начал передвигать начало истории к более ранней дате; он говорил своей тете Джейн Нив, что история «была написана (я думаю) как раз перед началом Войны, хотя я впервые прочитал ее моим друзьям в начале 1940 г.» (Дж.Р.Р.Т. к Джейн Нив, письмо от 8-9 сентября 1962 г.; «Письма», стр. 320). Таким образом, тогда как письмо 1957 г. ясно дает понять, что война уже началась в то время, когда была написана история, письмо 1962 г. отодвигает ее назад ко времени «как раз перед» войной. К тому времени, когда Толкин написал в октябре 1963 г. предисловие к сборнику «Дерево и Лист» (Хэммонд, «Описательная Библиография», стр. 183-184), он полагал, что «Лист Ниггля» и эссе «О волшебных сказках» были «написаны в тот же самый период, когда начала развертываться история “Властелина Колец”…» и что «Повесть не была опубликована до 1947 г.» {«Дерево и Лист», стр. [5]}, тем самым
[487]
увеличивая период между написанией и публикацией примерно с двух лет до почти девяти, отодвигая фактическую дату написания назад на 4-5 лет.10
Подобно Майклу Толкину, пытающемуся отодвинуть дату начала работы над «Хоббитом» назад в 1920 гг., мы должны отвергнуть позднее утверждение Толкина о промежутке в несколько лет между написанием первой строки и возобновлением работы над повестью – не только потому, что это прямо противоречит замечаниям, которые он делал ранее, во время публикации книги (когда, как мы можем с достаточным основанием ожидать, его воспоминания были более точными), а так как это создает неразрешимые парадоксы в свидетельствах. Очевидный факт, что если бы Толкин начал повесть после переезда в 20 дом на Нортмур-Роуд в 1930 г., затем забросил на несколько лет и прерывался два раза на год во время написания (эти прерывания подтверждаются изменениями в бумаге непосредственно в рукописи), он, вероятно, не смог бы предоставить завершенное сказание Льюису в январе 1933 г. – а это, как мы знаем, он сделал. Объективные данные о дате продвижения и объеме одновременных документарных свидетельств (особенно письмо Льюиса Артуру Гривсу и письмо Рождественского Деда от 1932 г.) между ними создают устойчивый корпус доказательств, которые соответствуют всем фактам из других воспоминаний Толкина. Соответственно, мы можем с некоторой уверенностью заявить, что повесть действительно была начала летом 1930 г. и закончена в январе 1933 г.
zhurnal.lib.ru/a/almieon/h_of_h.shtml
читать дальше(i) Хронология написания
«В норе в земле»
Эта история известна из того, как однажды Толкин, проверяя экзаменационные работы студентов, наткнулся на чистый лист в сборнике работ и без всякого замысла написал «в норе в земле жил хоббит». Этот клочок бумаги ныне утерян и то, что осталось от самого раннего черновика, не датировано, но Толкин рассказывал о важных событиях несколько раз в интервью и письмах; собирая все зацепки из этих воспоминаний вместе, мы можем с относительной определенностью составить хронологию написания повести.
[479]
Оден
«Все, что я помню насчет того, откуда пошел «Хоббит», — я сидел, проверяя школьные экзаменационные работы, во власти непреходящей усталости этого ежегодного труда, каковой ложится на плечи безденежных многодетных преподавателей. На чистом листке я нацарапал: «В земляной норе жил себе хоббит». Почему — я сам не знал; не знаю и сейчас. Долгое время я ничего по этому поводу не предпринимал, и за несколько лет продвинулся не дальше того, что начертил карту Трора. А в начале тридцатых все это стало «Хоббитом». (пер. С.Лихачевой)
– письмо от 7 июня 1955 к У.Х.Одену
«Письма Дж.Р.Р.Толкина», стр. 215
Харшо
Два … английских мальчика … спросили мистера Толкина о том, как случилось, что он написал «Хоббита». Он ответил, что однажды он был в середине проверки 286 экзаменационных работ, когда внезапно перевернул одну из бумаг и написал: «На краю своей норы стоял хоббит». Когда он позднее пытался лишь обдумать, кем и чем этот хоббит был, развилась его удивительная история.
– прибл. сентябрь 1956 г.; Рут Харшо
«Когда Фестиваль Книг отправился в Европу»,
АБО*, февраль 1957 г., стр. 120.
* - возможно, Американское Библиотечное Объединение (ALA – American Library Association). (прим. пер.)
BBC ТВ
Фактическое начало, хотя это и не действительное начало, но фактическая точка воспламенения интереса, я отчетливо помню. Я до сих пор могу видеть угол моего дома №20 на Нортмур-Роуд, где это случилось. У меня была там огромная кипа экзаменационных работ. Проверка школьных экзаменов в замирающее летнее время это очень трудоемкое и, к сожалению, скучное занятие. И я помню, что поднимаю работу и в самом деле обнаруживаю – я почти поставил высший балл за нее; высшие пять баллов, вообще говоря – одна страница этой особой работы оставлена незаполненной. Великолепно! Не придется читать. Так что я быстро и небрежно написал на ней, не могу понять почему, – «В норе в земле жил хоббит».
– Толкин в Оксфорде, BBC Телевидение, 1968 г.
[480]
Плиммеры
Все это началось, когда я проверял экзаменационные работы, чтобы заработать немного дополнительных денег. Это было мучительно. Одна из трагедий профессора, которому мало платят, в том, что он вынужден выполнять черную работу. Он, как ожидают, поддержит определенные позиции и отправит своих детей в хорошие колледжи. Итак, однажды я дошел до чистой страницы в сборнике экзаменационных работ и быстро написал на ней: «В норе в земле жил хоббит». Больше ничего я не знал о существах , подобных этому, и это было годами прежде, чем история разрослась. Я не знаю, откуда пришло это слово. Вы не можете подковырнуть свой разум. Возможно, оно было связано с Бэббиттом Синклера Льюиса.2 Конечно, не кролик, как думают некоторые люди. У Бэббитта есть та же самая мещанская самодовольность, что и у хоббитов. Его мир – такое же ограниченное пространство.
— «Человек, который понимает хоббитов»,
Шарлотт и Денис Плиммеры, начало 1967 г.;
Журнал Дэйли Телеграф, 22 марта 1968 г., стр. 31-32.
Карпентер
Я не уверен, но думаю, что «Неожиданная Вечеринка» (первая глава) была спешно написана до 1935 г., но определенно после 1930 г., когда я переехал в 20-й дом улицы Нортмур-Роуд.
— не датировано; цитируется в Хэмфри Карпентер,
«Толкин: Биография», стр. 177.
Из этих отрывков видно, что Толкин не помнил точную дату, однако сохранил ясные визуальные воспоминания той сцены. Выясняются два определенных факта: это было в летнее время и происходило в его кабинете в 20-м доме на Нортмур-Роуд. Из этого мы можем установить, что это событие произошло не ранее лета 1930 г., так как в начале этого года семья Толкина переехала в 20-й дом из соседнего 22-го дома на Нортмур-Роуд (Карпентер, стр. 113; Кристофер Толкин, Предисловие к пятидесятому юбилейному изданию «Хоббита» [1987 г.], стр. vi).3
Против такого датирования возражает Майкл Толкин (1920-1983), второй сын автора, который в своих неопубликованных мемуарах заявляет, что отчетливо помнит, как его отец стоял спиной к огню в своем кабинете в 22-м доме на Нортмур-Роуд и говорил, что собирается начать рассказывать своим сыновьям «длинную историю о маленьком существе с покрытыми мехом ногами» и спросил нас, как его следует назвать, — и, отвечая самому себе, промолвил: «Я думаю, что мы назовем его ‘хоббит’» (цитируется по
[481]
Предисловию Кристофера Толкина, стр. vi). Отец Джон Толкин, старший сын (1917-2003), был столь же уверен, что история началась до переезда из 22-го дома в 20-й по Нортмур-Роуд: «Первые истоки «Хоббита» берут начало в 22 доме по Нортмур-Роуд; в кабинете моего отца, который находился слева от парадной двери, если смотреть на дом. Я отчетливо помню паркетный пол, половики и т.д… В 20-м доме на Нортмур-Роуд, куда мы переехали в начале 1930 г., семейные чтения были не для всех. Мне было двенадцать с хвостиком, и я думаю, что мог читать сам! Комната с ее многочисленными книжным полками не способствовала этому. Насколько я помню, чтения всегда происходили в кабинете… Хоббит начался с пары или около того глав, к которым, если бы нам посчастливилось, на следующее Рождество добавилась бы пара или более глав … Я пошел в школу-интернат в сентябре 1931 г. и затем, хотя я был очень близко к семье, все виды историй, которые я не могу датировать, могли быть рассказаны».4 Карпентер в 1976 г. замечает, что Майкл и Джон Толкины «не уверены, что отец читал им именно написанный текст, — это вполне могли быть какие-то импровизированные истории, которые потом вошли в ‘Хоббита’» (пер. А.Хромовой; Карпентер, стр. 177).
В поддержку утверждения о более раннем происхождении книги в своей речи как почетного гостя на Ежегодном Обеде Толкиновского Общества в мае 1977 г. Майкл описал истории, которые он, его братья и сестра написали в подражание «Хоббиту».5 Майкл рассказал, что эти истории были населены такими персонажами как Филпот Баггинс (Philpot Buggins), Оллум гигантская лягушка, малые (хоббиты), вонючки (волки), гномы Рори, Бори, Гори, Биффер, Трэшер, Гэшер, Битер, Бомбер, Ламмер, Троу-ин (главный гном) и юные Блоу-ин и Гоу-ин; Альберт Болджер тролль, джошеры, снарги и волшебники Кимпу, Мандегар и Скэндальф Играющий-на-Бобах. Майкл датировал свой собственный вклад в семейный апокрифы 1929 г., когда ему было девять лет отроду (Майкл Толкин, речь от мая 1977 г.; см. также Кристофер Толкин, Предисловие, стр. vi), и поэтому доказывал, что ‘Хоббит’ должен был быть начать в это время.
В тоже время, вполне вероятно, что многие элементы, введенные в «Хоббита», происходили от семейных преданий, предшествовавших ему(см., например, мой комментарий после главы VII), и на «Хоббита» несомненно влияли другие истории, которые Толкин читал своим детям в «Зимние Чтения» (которые, несмотря на комментарий Джона, продолжались по крайней мере до 1937 г.6, а возможно и дальше), рассказ Майкла предоставляет свидетельства того, что истории, которые он описывает, возможно, не предшествовали фактическому написанию книги; слишком многие из имен это пародии на формы, которые появились лишь на поздней стадии. Например, имена «Скэндальф Волшебник» и «Троу-ин Главный Гном» явно подражают Гэндальфу и Торину – однако первые две трети истории волшебник звался Бладортин,
[482]
а главный гном в более чем половине ее – Гэндальфом, не Торином; кажется, эти два персонажа не получили своих ныне привычных имен приблизительно до 1932 г. Более того, сам Толкин абсолютно четко стоял на том, что слово «хоббит» он придумал спонтанно в момент его написания – т.е. это слово появилось в написанном тексте.
Самое специфическое доказательство может быть почерпнуто из комментария Толкина, написанного на тексте для суперобложки для «Хоббита» и посланного к своему издателю вместе с письмо, датированным 31 августа 1937 г., в котором он заметил, что «Мой старший мальчик прослушал сериал в тринадцать лет. Младшим было неинтересно: они дорастали до него по очереди» (пер. С.Лихачевой; «Письма», стр. 21). Так как Джон Толкин родился 6 ноября 1917 г., события, о которых Толкин вспоминает здесь, не могли иметь место до конца 1930 г.; более того, Толкин отмечает, что «младшим» (Майкл родился 22 октября 1920 г. и Кристофер 21 ноября 1924 г., и таким образом летом 1930 г. им было соответственно девять и пять лет, в то время как Присцилла была еще младенцем, родившись в 1929 г.) в то время выказывали малый интерес. Рассказ Майкла содержит не только несоответствия, но и прямо противоречит рукописи и тому, что писал его отец во время публикации книги и годами позже. Учитывая эти факты, мы должны чувствовать себя полностью оправданными, принимая слова автора, которые были записаны ближе к событию, а не детские воспоминания того, кто был среди первых слушателей, о том, что произошло 45-50 лет назад.
Если мы допускаем, что начальная дата не ранее лета 1930 г., есть ли иные свидетельства, которые помогут нам на столь ограниченном поле? Да, такие есть, в форме писем и заметок, написанных К.С.Льюисом, Стэнли Анвином, Кристофером Толкином и самим Толкином. В начале 1933 г. Льюис написал следующие строки своему старому другу Артуру Гривсу:
«С начала семестра мне посчастливилось прочесть детскую повесть, которую написал Толкин. Я вам уже говорил о нём: если б судьбе было угодно, он идеально вписался бы третьим в нашу с вами дружбу минувших дней, ибо он также вырос на У. Моррисе и Джордже Макдональде. Сверхъестественное ощущение от его сказки — это именно то, что нам с вами обоим так хотелось бы написать (или прочитать) в 1916-м: он словно бы не сочиняет, а просто описывает тот самый мир, в который все мы трое вхожи. Хороша ли она на самом деле — это, конечно, уже другой вопрос, как и то, понравится ли она современным детям» (пер. Анны Блейз).
— письмо от 4 февраля 1933 г. от К.С.Льюиса к Артуру Гривсу;
«Они стоят вместе: Письма К.С.Льюиса к Артуру Гривсу»,
изд. Уолтера Хупера [1979], стр. 449.
[483]
«Семестр» Льюиса относится к весне, или Хилари, полугодию в Оксфорде, который традиционно начинается в День Св. Хилари (13 января) или около того. Два момента в письме Льюиса, которые особенно выделяются, — то, что он ссылается на повесть Толкина, как на только что написанную, и что он критикует конец истории, как не отвечающий остальной части. Из этого мы можем заключить, что Толкин, по-видимому, завершил написание в рождественский перерыв (т.е. в декабре 1932 – январе 1933 гг.) и, как то было в его привычке, передал повесть своим друзьям для критики и немедленного разбора. Кроме того, то, что Льюис читал, было завершенной историей, не крупным фрагментом из одной из недостающих последних глав – конечно, он не только прокомментировал бы врученную ему повесть, которая прерывается в наиболее драматический момент, но он определенно выбирает ту часть повести для критики.
Эта интерпретация событий получает дополнительную поддержку от другого источника, Писем Рождественского Деда, который был написан примерно в то же время. Каждый год дети Толкина получали личное письмо от Рождественского Деда (английского Санта Клауса), в котором описывались все приключения Рождественского Деда и его товарища, Северно-Полярного Медведя, произошедшие с момента последнего письма. Большинство из этих приключений связано с различными бедами, которые мешали Рождественскому Деду отослать подарки всем детям, просивших их (например, падение Северно-Полярного Медведя с лестницы на груду упакованных подарков, приведшее к перепутыванию ярлычков, и тому подобное), но письма 1932 и 1933 гг. представляют значительное изменение в характере. В них мир Рождественского Деда и его друзей внезапно становится очень похожим на мир «Хоббита» с добавлением гоблинов в серию писем вплоть до деталей, таких как персонажи, потерявшиеся в пещерах гоблинов и спасенные древним и волшебным медведем, но окруженные ордами гоблинов – которых они победили благодаря объединению магии Рождественского Деда, боевой отваге большого медведя и помощи эльфийских союзников, Красных Номов. К тому же, на поразительном рисунке Рождественского Деда, где изображены Пещерный Медведь и тощий Северно-Полярный Медведь, исследующие пещеры гоблинов, который сопровождает письмо 1932 г. (Иллюстрация VI [верхняя левая]), мы можем видеть миниатюрных Голлума и Смауга: Смауг появляется на стене первого прохода направо, в то время как Голлума можно заметить заглядывающим за угол в том же самом проходе, рядом с рисунком мамонта (См. Иллюстрация VI [детали]). По крайней мере четыре гоблина прячутся в проходах слева, тогда как средняя колонна изображает гоблинов на драсилах (drasils), аналогах гоблинских волчьих всадников, появляющихся в Битве Пяти Армий.
Присутствие Пещерного Медведя, эльфов и колдуна7 в сражении с гоблинами доказывает, что последние главы были в разработке в то время, когда было написано это письмо, а не, как предполагает Карпентер, были дописаны незадолго до представления книги в «Аллен энд Анвин». Карпентер полагал, что
[484]
«…вскоре после того, как была описана гибель дракона, Толкин забросил сказку.
Или, точнее, он перестал ее записывать. Для детей он придумал на ходу какой-то финал, но, как выразился Кристофер Толкин, «последние главы были лишь в набросках и даже не напечатаны на машинке». Более того, они даже и написаны-то не были. Машинописный текст почти оконченной сказки, перепечатанный на «Хаммонде» аккуратным мелким шрифтом, со стихами, набранными курсивом, Толкин время от времени показывал избранным друзьям, вместе с картами (и, возможно, тогда уже существовавшими несколькими иллюстрациями). Однако же по большей части сказка почти не покидала стен кабинета Толкина. Конца недоставало; и, судя по всему, ей так и суждено было прозябать незавершенной. Мальчики подросли и уже больше не требовали устраивать «зимние чтения», так что доделывать «Хоббита» было ни к чему». (пер. А.Хромовой)
– Карпентер, стр. 179-180.
К несчастью, это не будет сделано. Разумеется, в написании была пауза – фактически несколько пауз; см. «Примечание к Тексту» ниже. Но не существует свидетельств, что история была заброшена в незаконченном состоянии, а подтверждений обратному достаточно. Один из примечательных фактов тот, что ни один из тех, кому рукопись была предоставлена для чтения до ее публикации8, никак не прокомментировал то, что история не завершена – само по себе это удивительно, если верить Карпентеру, что последняя четверть книги отсутствовала. Рассказ Карпентера далее наводит тень на плетень, утверждая, что «к концу 1932 года, когда ее показали Льюису, уже совершенно точно существовал готовый машинописный текст (в котором не хватало только последних глав)» (пер. А.Хромовой; Карпентер, стр. 177); фактически, как мы видели, Льюис не только читает, но и определенно критикует заключительную часть. Кроме того, письмо Льюиса проясняет то, что Льюис не читал повесть Толкина во время Рождественского перерыва – в абзаце, предшествующем уже процитированному, он говорит своему другу: «Что касается чтения, то Локхарта [т.е. «Жизнь Сэра Вальтера Скотта» Джона Г.Локхарта] я читаю все кан[икулы], и я по-прежнему на 8-й книге» (Они стоят вместе, стр. 448); следующий параграф вводит новый предмет обсуждения прочитанного – «Поскольку семестр начался» – т.е. «Хоббита».
Больше доказательств появляется в письме тринадцатилетнего Кристофера Толкина к Рождественскому Деду в декабре 1937 г., немного позже публикации книги, где он говорит:
«Он [Дж.Р.Р.Т.] написал его давным-давно и прочитал Джону, Майклу и мне в наши зимние «чтения» вечером после чая; но заключительные главы были скорее приблизительно описаны и вообще не напечатаны; он закончил повесть примерно год назад…»
– цитируется по Предисловию Кристофера Толкина, стр. vii.
[485]
В то время как Карпентер, очевидно, трактует это как то, что заключительные главы не были написаны вообще, но существовали только в торопливом плане (который я назвал План Примечаний B и C), я предлагаю понимать замечания юного Кристофера дословно, и под «приблизительно описаны» он подразумевал, что заключение книги существовало только в форме написанной его отцом рукописи, не машинописи; тогда «примерно год назад» (фактически – осень 1936 г.) Толкин вернулся к тексту и наконец напечатал заключительную часть, чтобы представить ее издателю. Две дополнительных порции доказательств периода непосредственно после публикации книги помогают нам закончить нашу хронологию. В заметке, сделанной после встречи с Толкином в среду 27 октября 1937 г., на которой обсуждалось возможное продолжение успеха «Хоббита»,9 Анвин мимоходом отметил, что «Он упоминал о том, что написание «ХОББИТа» заняло у него 2 или 3 года, потому что он работает очень медленно». Эта деталь вполне совпадает с датами из других наших свидетельств – т.е., что история была начата летом 1930 г. и завершена в начале января 1933 г., за срок в два с половиной года от первого вдохновения до заключительной главы. Наконец, письмо в английскую газету «Обсервер», которое было ответом на вопрос, появляющийся в письме от 16 января 1938 г., об источниках книги, Толкин завершил следующим поддразниванием:
«И наконец, представляю будущему исследователю небольшую проблемку. Повесть сочинялась с двумя перерывами, каждый длиной приблизительно в год: угадайте, в каких местах работа приостанавливалась? Впрочем, наверняка это обнаружится в любом случае». (пер. С.А.Лихачевой)
– Дж.Р.Р.Толкин, письмо в «Обсервер», напечатанное в воскресенье 20 февраля 1938 г.; см. Приложение II.
Если, как Толкин сказал Анвину, повесть заняла «два или три года», но, как он отметил в письме в «Обсервер», в этот период были два перерыва примерно по году каждый, тогда фактическое написание книги происходило во время нескольких коротких, сильных вспышек – в сущности во время каникул между семестрами – которые я в этой книге называю Первая Фаза, Вторая Фаза и Третья Фаза. Действительно, такова была характерная черта Толкина, как то видно при внимательном прочтении писем и томов «Истории Средиземья», связанных с рукописями «Властелина Колец»; см. ниже «Примечание к Тексту» для больших сведений о фактическом написании книги.
По-прежнему остается нерешенным один трудный вопрос: почему Толкин сказал Одену (в 1955 г.) и Плиммерам (в 1967 г.), что между написанием первой главы (Первая Фаза) и концом книги был промежуток в несколько лет, когда его заявление Анвину
[486]
и письмо в «Обсервер» ясно показывают, что перерыв фактически мог продолжаться не более чем один год? Я думаю ответ лежит в склонности Толкина преувеличивать промежуток времени и даты событий; когда событие отдаляется, он часто назначает ему все более раннюю дату. Главный и непривычно хорошо задокументированный пример – короткая повесть «Лист Ниггля». В марте 1945 г. Толкин написал Стэнли Анвину: «…я проснулся (более двух лет назад) — и в голове моей эта странная вещица была практически готова. Мне понадобилось только несколько часов на то, чтобы перенести ее на бумагу — а потом переписать набело» (пер. С.Лихачевой; Дж.Р.Р.Т. Стэнли Анвину, письмо от примерно 18 марта 1945 г.; «Письма», стр. 113). Поэтому повесть была написана в начале 1943 г. или в конце 1942 г.; Толкин представил ее в Дублин Ревью 12 октября 1944 г. {«Письма», стр. 97; на стр. 348 «Описательной Библиографии» Хэммонда отмечается, что редактор написал Толкину прошение о представлении 6 сентября}, и она издается в январе 1945 г. Двенадцатью годами позже в письме от 24 июня 1957 г. к Кэролайн Уитман Эверетт {«Письма», стр. 257} Толкин рассказывает почти такую же историю:
«Из других коротких повестей я опубликовал всего одну: «Лист работы Ниггля». Не придумываются они у меня. А вот «Лист работы Ниггля» придумался — мгновенно и почти законченным. И записал я его буквально за один присест, практически в том виде, в каком он существует сейчас. Теперь, глядя на него со стороны, я бы сказал, что, в придачу к моей любви к деревьям (первоначально повесть называлась «Дерево»), он возник из моей поглощенности «Властелином Колец», из сознания, что книга будет отделана до мельчайших подробностей — или вообще останется незаконченной; и из страха (почти уверенности), что вероятнее — «вообще нет». Разразившаяся война омрачила все перспективы. Но такого рода анализ никогда не содержит в себе исчерпывающего объяснения даже самой что ни на есть коротенькой повести». (пер. С.Лихачевой)
Однако к 1962 г. Толкин начал передвигать начало истории к более ранней дате; он говорил своей тете Джейн Нив, что история «была написана (я думаю) как раз перед началом Войны, хотя я впервые прочитал ее моим друзьям в начале 1940 г.» (Дж.Р.Р.Т. к Джейн Нив, письмо от 8-9 сентября 1962 г.; «Письма», стр. 320). Таким образом, тогда как письмо 1957 г. ясно дает понять, что война уже началась в то время, когда была написана история, письмо 1962 г. отодвигает ее назад ко времени «как раз перед» войной. К тому времени, когда Толкин написал в октябре 1963 г. предисловие к сборнику «Дерево и Лист» (Хэммонд, «Описательная Библиография», стр. 183-184), он полагал, что «Лист Ниггля» и эссе «О волшебных сказках» были «написаны в тот же самый период, когда начала развертываться история “Властелина Колец”…» и что «Повесть не была опубликована до 1947 г.» {«Дерево и Лист», стр. [5]}, тем самым
[487]
увеличивая период между написанией и публикацией примерно с двух лет до почти девяти, отодвигая фактическую дату написания назад на 4-5 лет.10
Подобно Майклу Толкину, пытающемуся отодвинуть дату начала работы над «Хоббитом» назад в 1920 гг., мы должны отвергнуть позднее утверждение Толкина о промежутке в несколько лет между написанием первой строки и возобновлением работы над повестью – не только потому, что это прямо противоречит замечаниям, которые он делал ранее, во время публикации книги (когда, как мы можем с достаточным основанием ожидать, его воспоминания были более точными), а так как это создает неразрешимые парадоксы в свидетельствах. Очевидный факт, что если бы Толкин начал повесть после переезда в 20 дом на Нортмур-Роуд в 1930 г., затем забросил на несколько лет и прерывался два раза на год во время написания (эти прерывания подтверждаются изменениями в бумаге непосредственно в рукописи), он, вероятно, не смог бы предоставить завершенное сказание Льюису в январе 1933 г. – а это, как мы знаем, он сделал. Объективные данные о дате продвижения и объеме одновременных документарных свидетельств (особенно письмо Льюиса Артуру Гривсу и письмо Рождественского Деда от 1932 г.) между ними создают устойчивый корпус доказательств, которые соответствуют всем фактам из других воспоминаний Толкина. Соответственно, мы можем с некоторой уверенностью заявить, что повесть действительно была начала летом 1930 г. и закончена в январе 1933 г.
zhurnal.lib.ru/a/almieon/h_of_h.shtml
@темы: переводы, история хоббита