О Туоре и Падении Гондолина

[almieon]

Да, я продался большевикам =) Точнее стал заниматься фикрайтерством и выкладываю первую часть создаваемого мной фанфика.

Краткое вступление.
1. Сей рассказ является попыткой аффтара переписать "Падение Гондолина"
2. Аффтар осознает, что покусился на слишком большой пирог и нужен недюжинный талант.
3. Тем не менее, аффтар этим будет заниматься и дальше.
4. Сия графомань является первым опытом аффтара в данной области.
5. Аффтар высоко ценит любое мнение, поэтому с радостью примет ваши мнения, пожелания и т.п.
6. Аффтар любит объективность, поэтому, пожалуйста, будьте честны в своих оценках.
Вроде все.

В общем, предыстория такова: действие начинается с момента окончания рассказа "О приходе Туора в Гондолин", который приведен в "Неоконченных Сказания".

Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат Дж.Р.Р.Толкину. Также в тексте используются цитаты из первоисточника и других работ Толкина (переведенные мной), цитаты из переводов "Падения Гондолина" Ю. Понедельник и А. Хромовой и цитаты из "Неоконченных Преданий" под общей редакцией А.Хромовой

* * *
И тогда Эктелион наконец заговорил и сказал:

- Не нужно других доказательств; и даже имя сына Хуора не столь важно, как то, что сей воистину прислан самим Ульмо. Долго ждали мы твоего прихода и поистине он предвещает великие события, потому я срочно должен проводить тебя к королю Тургону.

- Какое же имя у вашего города? Ибо доселе мне приходилось слышать лишь о сокрытом граде.

Тогда Эктелион, чей голос подобен музыке ручьев, что струятся с Амон Гварэт, произнес:

- Семь имен у нашего города и мало известны они во внешнем мире. Но ныне узнаешь ты, что ведомо лишь немногим – то, как зовем мы его. Так у нас поют: Гондобар зовусь я и Гондолиндримбар, Город Камня и Город Живущих в Камне, Гондолин Поющий Камень и Гварэстрин называют меня, Башня Стражи, Гар Турион, или Тайное Убежище, потому что сокрыт я от Мелькора; но те, кто любят меня, зовут меня Лот – Цветок или Лотенгриол – как цветы, растущие в долине. Истинным же именем, которым нарек наш город Тургон на Высоком Наречии было Ондолиндэ, Утес (Холм) Музыки Воды, ибо он изобиловал источниками. Но в наречии Синдар, которые говорили только на синдарине, оно изменилось на Гондолин и стало означать Сокрытый Утес: Гонд долен на их собственном языке.

Пока длился рассказ Владыки Источников, Туор зачарованно смотрел на обширную и прекрасную долину Тумладен, изумрудом мерцавшую среди сомкнувшихся гор, и узрел он вдали, на скалистой вершине Амон Гварэта, Гондолин Великий, град семи имен, чей блеск и слава воспеты всеми эльфами Внешних Земель.

Закончив повествование, Эктелион велел подать сигнал, и с башен Великих Врат затрубили трубы и звук, мощный и величественный, эхом отдался в долине. Вскоре с белоснежных стен города, что окрасила алым цветом поднявшаяся над равниной заря, послышался ответный сигнал. По распоряжению Стража Великих Врат привели коней и Туору достался крепкий серый жеребец. Быстро вскочив на скакунов, все воинство, за исключением немногих, отправилось в Гондолин.

Долина была ровная, лишь кое-где среди травы попадались гладкие и ровные камни, да виднелись озерца с каменистыми берегами. Снега в этот году выпало много даже в сокрытом королевстве. Тем не менее, хотя Гондолин располагался на Севере Белерианда, от суровых северных ветров он был защищен кольцом неприступных гор.

Много удобных дорог вело через долину, и путь всадников был неспешным, Туор же смог полностью насладиться ароматом той земли, ибо тайной магией Перворожденных некоторые из олвар не увядали даже морозной зимой. Говорят, что тому способствовал чудесный камень Энердиля, Элессар, который носила принцесса Идриль.

Энердиль был златокузнецом, и после смерти Феанора не знал он равных себе в искусстве изготовления самоцветов. Он любил все, что растет и зеленеет, и не было для него большей радости, чем глядеть на солнечные лучи, играющие в листве. И задумал он создать камень, наполненный солнечным светом и зеленый, как листок. И сделал он такой камень и даже Нолдор дивились ему. Ибо говорят, что сквозь этот камень все увядшее и истлевшее виделось исцеленным или таким, каким было во цвете юности, а руки владельца камня приносили исцеление всем, к кому прикасались. Энердиль подарил этот самоцвет Идрили, дочери короля, и с тех пор она всегда носила его на груди. Потому долина Тумладен стала одним из прекраснейших мест в Белерианде, кроме лишь, возможно, долины Нан Тасаринан. После Нирнаэт Арноэдиад Элессар принес великую пользу для народа Тургона, ибо даже самые смертельные раны были исцелены, а сильнейшие Ангбандские яды не смогли погубить пораженных отравленными стрелами.

Но Идриль не смогла спасти Арэдель, ибо никто тогда не ведал и даже не мог предположить, что клинок одного из эльдар, что не находился под властью Моргота, может быть отравлен. Ведь Мудрые учили, что не следует применять отравленное оружие даже по отношению к самым жестоким из слуг Темного Властелина. Дочь Тургона не участвовала в лечении Арэдели, поскольку рана ее не была смертельной, а занялись ею искуснейшие целители. Сила же Идриль заключалась скорее в исцелении тяжело раненых, которым не помогали обычные средства и гибель которых была близка.

К западу от города можно было различить рощи маллорнов, берез и вечнозеленых деревьев, к востоку – поля пшеницы и пастбища немногочисленного скота. Южнее росли виноградники и фруктовые сады, но север загораживал величественный и могучий град Тургона.

К вечеру всадники достигли подножия Холма Бдения и, спешившись, ступили на витые лестницы, что вели к городским воротам. Поднимаясь по лестнице, Туор видел суровых стражников, глядящих с башен и стен, и множество эльфов, высыпавших на стены и приветствующих их. На середине пути им попался ручей, сбегавший с вершины Амон Гварэт. Туор опустился и хотел испить воды, но не смог дотянуться – слишком высока была лестница, но он стал прислушиваться к музыке воды и вспомнился ему глас Моря, ибо во всех водах струилось могущество Ульмо и слышны были мелодии его раковин, в Гондолине же этот звук был наиболее отчетлив и силен. Сын Хуора завороженно слушал журчание ручья, но его окликнул Воронвэ:

- Идем же, наше дело не может ждать. После у тебя будет достаточно времени для этого.

Туор встал и пошел вслед за Воронвэ. Когда последние солнечные лучи позолотили створки главных ворот, путники достигли вершины лестницы. Он увидел огромные врата, украшенные изображением герба Финголфина и Древ Валинора, которые, несмотря на свои размеры, бесшумно отворились. Туор в изумлении глядел на стены из камня, на возвышающиеся башни и сверкающие колонны. Он видел мраморные лестницы с изящными перилами, возле которых были тонкие, похожие на нити, водопады, что брали начало в фонтанах Амон Гварэт. И шел он словно в грезе, навеянной Валар, ибо казалось ему, что такой красоты он никогда не видел, да и мало кто удостаивался такой чести, - столь велико было его изумление при виде величия Гондолина. Так продвигались они по городу, Туор в восхищении, а Воронвэ в великой радости, ибо он исполнил веление Владыки Вод и ныне может встретиться со своими родными. Улицы наполнились великим множеством эльфов, радующихся возвращению Воронвэ – многие из присутствующих были его друзьями, и дивящихся смертному, высокому и могучему. Туор мало чем отличался от Гондолиндрим, разве что глаза его не сверкали так, как у них, и вид у него был оборванный, а кудри нечесаны.